Прошло двадцать восемь долгих лет с тех пор, как мир погрузился в хаос, вызванный неконтролируемым распространением смертоносного патогена, навсегда изменившего облик цивилизации и превратившего большую часть человечества в стремительных и неистовых существ. Казалось бы, за прошедшие десятилетия уцелевшие смогли найти определенный, хоть и шаткий, баланс, создав небольшие анклавы и пытаясь восстановить подобие нормальной жизни, однако новая реальность таит в себе гораздо более сложные и изощренные опасности. Группа главных героев, объединенных обстоятельствами и необходимостью добраться до предполагаемого безопасного места, вынуждена пробираться через руины некогда великих городов, где каждое здание, каждый темный переулок может стать последним пристанищем. Их путь — это не просто физическое перемещение по опустошенным землям, а глубокое погружение в хрупкую психологию выживания, где каждый встреченный человек несет в себе потенциальную угрозу, а доверие стало самой дорогой и редкой валютой в мире, балансирующем на грани полного исчезновения. По мере продвижения вперед сюжет мастерски раскрывает, что инфицированные, при всей их ужасающей стремительности, являются лишь частью кошмара, и подлинная трагедия разворачивается в душах тех, кто остался человеком. Внутренние конфликты, борьба за скудные ресурсы, жажда власти и контроля над остатками мира разъедают последние островки цивилизации изнутри, заставляя героев постоянно делать невозможный моральный выбор в условиях, где понятия добра и зла утратили всякие четкие границы. Напряженные погони и схватки с зараженными сменяются моментами тяжелого психологического противостояния с такими же, как они, выжившими, что создает атмосферу перманентного, неослабевающего давления и тревоги. Финал этого изматывающего путешествия не предлагает легких ответов, а вместо этого оставляет зрителя наедине с глубокими размышлениями о природе человечества, его способности к возрождению из пепла и той цене, которую приходится платить за право называться человеком в мире, который сам от этого понятия отказался, превратив "28 лет спустя" в мощное и самостоятельное философское высказывание.